Виктор Мережко - Крот 3. Сага о криминале
– Все равно не надо.
– Ты меня разлюбила?
Она пожала плечами:
– Не знаю.
Алексей Иванович снова взял ее за бедра.
– Девочка моя, что с тобой?
– Подташнивает, – тихо произнесла она.
– Ты все-таки оставила ребенка?
Любаня исподлобья посмотрела на него, не ответила.
– Ты оставила ребенка?
– Это мой ребенок. Я отвечаю за него, – едва слышно сказала она.
– То есть ко мне претензий нет?
– Никаких.
– Дурочка… Какая же ты дурочка. Красивая и глупенькая.
Зуслов крепко обхватил ее, стал целовать в шею, в лицо, в разбухшую грудь.
– Ну не надо же… – отбивалась и уворачивалась Любаня. – Не надо. Пожалуйста… Не надо.
В дверь постучали, Зуслов оставил девушку, спросил:
– Кто там?
За дверью молчали. Алексей Иванович поправил прическу, сурово взглянул на Любаню, приводящую себя в порядок, открыл дверь.
На пороге стоял Леха.
– Что случилось? – спросил Зуслов.
– Ничего… Просто увидел, что Любаня…
– Пошел вон!
Зуслов оттолкнул Леху и резко вышел в банкетную комнату. Любаня подошла к парню, спросила:
– Больной?
– А чего? Чего он тут?
– Лечиться нужно.
Девушка направилась снова к столам, Леха поплелся следом.
Дверь зала оставалась открытой. Сюда быстро вошел молодой человек, пересек помещение, скрылся в будке кинопроекторской.
Виктор Сергеевич сидел с Оксаной в машине. Девушка держала в руках небольшой аппарат, смотрела на экран, по которому пробегали какие-то цифры, нажимала на кнопки.
– Освоила? – спросил шеф.
– Вполне.
– Когда начнем работать?
– Когда скажешь.
Виктор Сергеевич помолчал, прикидывая что-то, достал мобильный.
– Сейчас позвоним нашему господину и узнаем, каким номером он пользуется предпочтительнее… – Набрал, услышал голос Кузьмичева. – Приветствую вас, Сергей Андреевич!
– Здравствуйте, – сухо ответил тот.
– Что так невесело?
– Нормально. По какому вопросу звоните?
– Очень хотелось бы встретиться, поговорить.
– О чем?
– О чем? Обсудим некоторые текущие дела. Вдруг я вам что-нибудь подскажу.
– Вы уже подсказали, на всю оставшуюся жизнь хватит, – съязвил Сергей.
Виктор Сергеевич рассмеялся:
– Это вы хорошо сказали – на всю оставшуюся. А сколько ее осталось, сам бог знает… И тем не менее?
– Тем не менее, мы уже все обсудили, и тратить ваше дорогое время на пустые разговоры я не собираюсь.
– То есть вы отказываете мне во встрече?
– Если вам удобна такая формулировка, считайте так. До свидания.
Виктор Сергеевич посмотрел на высветившийся номер в аппарате, показал его девушке.
– Запомнила?
Она кивнула.
– Когда будет команда?
– В самое ближайшее время. Может, даже завтра.
Оксана снова понимающе кивнула, сказала:
– Шалва исчез. Не звонит, не встречает.
Виктор Сергеевич вскинул брови.
– А, тот кавказец?! Тебе его не хватает?
– Да нет. Просто как в воду канул.
– Ну и бог с ним. Куда ни канул, лишь бы не мешал. Правильно? – и нежно обнял девушку за плечи.
Важа поставил свою машину почти вплотную к входу в дирекцию ипподрома, захлопнул дверцу и быстро направился к директорскому кабинету.
Секретарша, увидев незнакомого посетителя, поднялась навстречу, но Важа не остановился, толкнул дверь. Вован был на месте – изучал бумаги. Увидел Важу, обрадованно вскинул руки:
– Какие люди! – и, показав секретарше, чтоб не беспокоилась, усадил гостя на диван.
– Вино, коньяк, кофе, чай?
– Коньяк, – попросил Важа.
Вован вопросительно посмотрел на него:
– Что стряслось?
– Сначала налей.
Вован наполнил почти полный стакан. Важа выпил с ходу, в один глоток. Вытер рукавом губы, сказал:
– Шалву убили.
Вован остолбенел.
– Кто?
– Не знаю. Нашли в лесу… Выстрел сзади, в голову… – Важа вдруг обхватил голову, расплакался тихо, со стоном. – Так жалко парня, с ума сойду.
– Когда это случилось?
– Утром нашли грибники. По звонку мобильника… Лисы съели половину лица, пока лежал.
Вован присел рядом, обнял приятеля за плечи.
– Кто это мог сделать?
Важа вопросительно повернулся к нему.
– А ты как думаешь?
– Без понятия. Никто из наших не видел его в Москве после Сибирска.
– Знаю… – произнес Важа, и спазм снова перехватил его горло. – Знаю, кто это сделал… Он орал недавно, что Шалва нужен хоть живой, хоть мертвый. Теперь очередь за мной.
– Не может этого быть. Он что, зверь, по-твоему?
– Зверь. Бешеный зверь. И я клянусь… – Важа поискал глазами икону, перекрестился. – Клянусь, что убью его. Чего это бы мне ни стоило.
– А может, не он?
– А кто? Кто это мог сделать? Кузьме он не нужен! Не опасен! Пацан! Кто мог испугаться за долбаные наркотики? Кто морду мне искорежил за фотку с тобой?! И вообще – кому нужно было везти парня в лес, чтобы там грохнуть?
Вован подумал, согласно кивнул:
– Тебе виднее. Смотри…
– Убью, – повторил Важа. – Вот этими руками сотру с грешной земли! Самого большого грешника! – Сам налил еще коньяку, выпил. – Извини, но без этого в дурдом попаду.
Помолчали. Важа с горькой улыбкой обнял Вована:
– Когда будем взрывать твое хозяйство?
– Зачем? – не понял тот.
– Вахтанг так хочет. Каждый день голову грызет… – похлопал директора по плечу. – Надо взрывать, Вован. Но так, чтоб и лошади не пострадали, и чтоб я задание «командира» выполнил.
– Волки сыты и кони целы? – уточнил тот и кивнул: – Подумаем.
Была уже ночь. Москва купалась в освещении и рекламе – красивая, нарядная, праздничная. Близились ноябрьские праздники.
Кузьмичевский мобильник запищал в тот момент, когда Сергей и Старков выходили из офиса.
– Сергей Андреевич, – голос Цапфика был взволнован, – если пригласит Сабур, не соглашайтесь. Там могут быть сюрпризы.
– Уже пригласил, и я к нему еду.
– Отложите! Это опасно. Очень опасно!
– Ничего, разберемся, – ответил Сергей и отшутился: – Цапфик не выдаст, Сабур не съест.
– Смотрите, я предупредил.
– Спасибо, дорогой.
Старков вопросительно посмотрел на друга.
– Что?
– Наши предположения могут подтвердиться. Цапфик просит отложить визит.
– Может, отложим?
Кузьмичев не без иронии взглянул на Владимира:
– С чего это вдруг?
– Черт его знает, что придумал этот сумасшедший.
– Думаешь, мы тупее на выдумку?
– Не думаю, но лучше отложить.
– Герман предупрежден?
– Конечно.
– Значит, все будет в порядке, – улыбнулся Сергей. – Будь на телефоне, не отключайся. На всякий случай…
– Понял, шеф, – с печальной усмешкой ответил Владимир.
Сабур встретил Кузьмичева на пороге своей роскошной квартиры радушно и в непривычном для него одиночестве.
– А я уж решил, не приедешь.
– Почему? – удивился Сергей.
– Дела… Да и вообще, мало ли чего.
– Помнишь? Когда Сабур протягивает руку, кто-то протягивает ноги, – засмеялся Кузьмичев. – Ты же протянул руку гостеприимства, Сабур, – как я могу не приехать?!
Сабур со смешком погрозил пальцем, покачал головой:
– Лукавый ты, Кузьма. Или стараешься быть таким. – Широким жестом показал в глубь квартиры. – Давай на тот самый балкон! Покалякаем, понаблюдаем ночную Москву.
– С удовольствием.
На том же самом балконе, где когда-то Сергей и Сабур размышляли о смысле жизни, стоял сервированный столик. Вид на Кремль и площадь открывался дивный, освещение было мягким, интимным, внизу шумела ночная столица.
– Красота! – показал Сабур, усаживаясь. – Уже хотя бы из-за этого не хочется думать о смерти.
– А ты думаешь о смерти? – не поверил Сергей.
– Не о своей, о чужой! – засмеялся хозяин, наливая виски в фужеры.
Они чокнулись, выпили.
– Куда рвешься, Кузьма? – спросил Сабур, тыча вилкой в закуску. – Чего тебе не хватает?
– А тебе?
– Мне всего хватает. Особенно после отсидки… В бездну рвешься. – Хозяин посмотрел вниз, сплюнул. – Вон туда. Не боишься свалиться?
– Не боюсь. Я ведь живу в другом доме.
Сабур оценил его шутку, улыбнулся:
– Какая разница, откуда падать. – Он снова налил виски. – Я все могу тебе, Кузьма, простить – ради одного… Ты вытащил меня из тюрьмы. Какую цель преследовал – меня не колышет. Факт: ни одна сука палец о палец не ударила. Ты дал мне шанс. Может, последний.
– Ты, Сабур, что-то весь вечер печаль гонишь, – заметил Сергей, беря фужер.
– Печаль – сестра жизни. Человек в печали рождается, в печали и умирает. А я, Кузьма, все равно хочу выпить за тебя. Ты – сука и тварь, я знаю. Но ты и человек. Как это в тебе вмещается?
– Так же, как и в тебе.
Сабур рассмеялся:
– Не-ет… Я хуже. Страшнее. Ты, допустим, убил десяток человек. А я – миллионы. И ни один поп не отмолит мои грехи… Конечно, вру. Прежде всего сам себе. Создаю иллюзию жизни. Бред! Я нормальный убийца. Серийный! Сам удивляюсь, что пока еще живу.
